Ни одна серия войн в истории человечества не сделала для развития флота столько, сколько противостояние Англии и Нидерландов во второй половине XVII в. Именно в ходе трех тяжелых вооруженных столкновений между двумя государствами — претендентами на морское господство в мире — морской парусный флот разделился на военный и гражданский, а парусный окончательно занял свое законное место в структурах морских государств.
И пусть гребной флот полностью вытеснен не был и еще полтора столетия сохранялся в балтийских и средиземноморских государствах, на океанских просторах отныне единственным хозяином стал парусный корабль.
Экономика – причина войн
Не успев победить в антииспанской войне за независимость, сочетавшейся с буржуазной революцией (1555-1609 гг.), Нидерланды приступили к активной колонизации. Жемчужиной в голландском ожерелье колоний стала голландская Ост-Индия (современная Индонезия), захват которой начался с 1596 г. Этому во многом способствовал нарождавшийся довольно мощный военно-морской флот страны, созданный из многочисленных отрядов морских гезов.
Но куда более многочисленным оказался нидерландский рыболовный и торговый флот. Если первый практически не выходил за пределы Северного моря и состоял в основном из «Круглые» парусники Северной Европы«круглых» хольков, то второй к середине XVII в. оказался практически монопольным мировым морским перевозчиком. Огромное количество голландских коггов, каракк, галеонов и других менее известных разновидностей нидерландских транспортных парусных судов ходили чуть ли не по всем мировым морям и океанам, осуществляя разнообразные торговые и транзитные операции.

Несколько позднее, в 1640 г., буржуазная революция началась и в Англии. Через четыре десятилетия она привела к власти весьма амбициозных политиков, которые не захотели мириться с монополией Нидерландов на мировую морскую торговлю. Тем более что, несмотря на революционные потрясения, Англия сохраняла довольно мощный военный флот, состоявший уже из полноценных военных парусных кораблей. Да и многочисленные торговые парусники также несли на борту артиллерийские системы, и при необходимости, даже не довооружая, их можно было поставить в боевые порядки. А раз так, то вызов нидерландской морской торговой монополии был брошен 15 ноября 1651 г.
В тот день английский Парламент принял так называемый навигационный акт. Суть его состояла в том, что в Туманный Альбион и во все британские колонии могут доставляться товары либо на английских судах (хотя пригодных для таких перевозок кораблей было не так уж и много), либо на судах стран товаропроизводителей. Но вот парадокс: практически у всех этих стран своего торгового флота для столь массовых перевозок в общем-то и не было.
Гордые правители и жители страны, которую они сами же и создали (вспомните знаменитую пословицу «Бог создал Землю, а голландцы — Голландию!»), научившиеся к тому времени с успехом бить флот Испании, не раздумывая, приняли английский вызов.

Однако теперь им предстояло сражаться в крайне невыгодных условиях, ведь любое судно или корабль, идущие в Нидерланды из колоний, должны были проходить мимо английских берегов либо с востока (через Ла-Манш), либо с запада, через Ирландское море. Первый путь был короче, но пролегал мимо главных английских военно-морских баз, а вот второе направление увеличивало путь домой голландским кораблям.
Рекомендуется к прочтению: Парусный флот и его предыстория
В итоге уставшие за многомесячный переход по бурным водам Тихого, Индийского и Атлантического океанов голландские моряки просто не могли не столкнуться со свежими силами английского военного флота, лишь несколько часов или дней назад вышедших из собственных портов. Игнорировать же английскую угрозу было нельзя — такой пассивной позицией можно было потерять, и очень быстро, колониальную империю, а значит, и статус великой державы. И Нидерланды решили воевать.
Флоты дилетантов и корабли для разнообразных задач
Весь парадокс ситуации к началу Англо-голландских войн состоял как раз в том, что Англия, Парламент которой принял оскорбительный для Нидерландов навигационный акт и тем самым спровоцировал войну, сама к ней готова не была. Прежде всего потому, что с 1640 г. в стране бушевала революция и прогремели одна за одной две гражданские войны. Морской парусный флот в этих событиях особого участия не принимал, им в то бурное время просто никто не занимался. Теоретически у Англии были хорошие военные корабли (один знаменитый «Владыка морей» чего стоил), но их экипажи были плохо подготовлены, а о командном составе и говорить не приходится.
Все английские адмиралы поддержали королевскую власть и либо были казнены, либо погибли на фронтах гражданских войн. Те же, кто эмигрировал (преимущественно во Францию), возвращаться домой, естественно, не хотел.
При этом именно в ходе борьбы с королем Карлом I в Англии была создана самая мощная на тот момент армия, которую возглавляли смелые и талантливые генералы. А потому за неимением иных кадров именно этим генералам Парламент и поручил ответственную миссию — противостояние с Нидерландами на морях, присвоив экзотические воинские звания генералов моря.

Не лучше дела обстояли и в Нидерландах. И хотя страна уже столетие фактически не выходила из разнообразных войн, будь то с бывшей метрополией Испанией или с какими-то экзотическими туземными племенами, того, что принято называть военно-морским флотом со всеми присущими ему атрибутами, у нее не было. Зато было огромное количество моряков и огромный торговый и рыболовный флот. Только последний насчитывал свыше 15 000 различных парусников, но, к несчастью, большинство из них представляли собой небольшие разновидности хольков — бусы водоизмещением в 80-100 т с экипажами в 20 человек.
Но зато Нидерланды имели развитую судостроительную промышленность, целую когорту талантливых кораблестроителей и, как показали дальнейшие события, выдающихся адмиралов.

В целом оба флота к войне готовы не были, хотя к ее началу уже имели четкую организационную структуру. Правда, это не заслуга конкретного флотоводца, а результат стечения обстоятельств. Дело в том, что весь английский военный флот невозможно было разместить в одной базе, и потому его разделили на три части: белую, красную и синюю эскадры. Аналогичное положение было с флотом в Нидерландах. Только здесь порты располагались очень близко друг от друга, и их причалы военные корабли вынуждены были делить с многочисленными «купцами» и «рыбаками». Поэтому голландский флот был разделен на еще меньшие, чем эскадры, соединения — дивизии. Вскоре эту практику переняли и англичане.
Звания и флаги
Именно в ходе Англо-голландских войн формируется стройная система военно-морских воинских званий и флагов. Так, командующим флотом являлся адмирал флота. Первоначально это звание принадлежало главе государства, поэтому английскими эскадрами командовал адмирал, а голландскими — лейтенант- адмирал, то есть заместитель командующего. Эскадра адмирала или его дивизия в эскадре шла всегда под красным флагом и находилась в центре.

Передовой дивизией — авангардом, идущей под белым флагом, командовал вице-адмирал, а концевой дивизией или эскадрой, идущей под синим флагом, командовал контр-адмирал. Кораблями командовали капитаны. Правда, вскоре выяснилось, что часто и капитану необходимо возглавить небольшой отряд кораблей для выполнения появившейся только что задачи. Этот отряд численно был меньше дивизии, и потому даже самому младшему, контр-адмиралу, было не престижно возглавлять столь незначительную боевую группу. Зато каждым кораблем в группе командовал капитан, и потому с назначенным начальником он был в равном положении. Чтобы выделить капитана, который уже перерос свое звание, но еще не дослужился до адмирала, было введено промежуточное звание. В Британии оно получило название командор, а в Нидерландах — шаубенахт, что в переводе означало «смотрящий в ночи».
Будет интерсно: Корабли парусного флота
Впоследствии в Нидерландах количество шаубенахтов, так и не дослужившихся до контр-адмиралов, стало многократно превышать численность последних. А их все назначали и назначали, ведь задачи флота постоянно усложнялись. Не мудрствуя лукаво, голландцы просто переименовали контр-адмиральское звание в шаубенахтское и ввели взятое из английской традиции звание «командор». При этом каждому должностному лицу соответствовал особый военно-морской флаг.
Каждый боевой корабль в походе поднимал вымпел. Это означало, что корабль находится в кампании. В базе на передний флагшток поднимался особый флаг — гюйс. Он до сих пор означает то, что военный корабль есть неприступная крепость.
Силы противников
Итак, к сражениям Первой англо-голландской войны (1652-1654 гг.) оба флота были не совсем готовы. Впрочем, и англичане, и голландцы высоко оценивали свои шансы на успех. Преимуществом англичан считалась их лучшая боевая выучка и превосходство в артиллерии, а также близость собственных баз. Голландцы рассчитывали на многочисленность своего торгового флота, который можно было быстро вооружить, и на профессионализм своих моряков и адмиралов. Но было у голландцев и особое оружие — брандеры и фрегаты. Первыми становились любые суда, каких не жалко. Их заполняли горючими и взрывчатыми веществами и стремились направить на корабль противника с целью поджога.

А вот фрегат, боевой корабль, которому через 100 лет предстоит долгая и замечательная жизнь, в военном флоте Нидерландов появился совершенно случайно.
В многочисленных экспедициях голландские командующие заметили, что часть кораблей их эскадр гораздо быстрее всех остальных. Этим преимуществом решили воспользоваться, возложив на них функции связи, разведки и захвата призов — так тогда называли попавшие в руки военных моряков купеческие парусники противника. У англичан последние из перечисленных функций по традиции выполняли многочисленные каперы, на которых английское руководство возлагало большие надежды.
Интересно знать
Ветер для парусного корабля – это все, поэтому умение его использовать для парусных адмиралов, командиров и простых моряков (всех их принято называть мореходами) – жизненная необходимость. Конечно, ветры бывают разными (об этом мы уже неоднократно говорили), но главное – откуда и как дует ветер. Именно исходя из этого и выстраивается курс парусника относительно ветра.
Еще со времен Средних веков мореходы разделили угловое пространство вокруг судна на курсовые углы – румбы. Всего их 32. Однако корабль – конструкция геометрически правильная, и потому ветер может дуть с правого или левого борта. Соответственно движение корабля в ту или иную сторону называется галсом.
Идти против ветра корабль не может. Противный ветер-ливентик не только буквально останавливает парусник, но и может привести к разрушению его мачтового хозяйства. Поэтому, чтобы двигаться, корабль вынужден поворачивать то вправо, то влево, то есть двигаться попеременно правым и левым галсами. Конечно, скорость в таком случае мала, парусный корабль все же идет вперед. Попутный ветер, дующий в паруса сзади, – форвинд позволяет теоретически развивать самую полную скорость. Однако на практике нос корабля из-за сильного ветра глубже, чем надо, опускается в воду и происходит некоторое торможение. Потому куда более благоприятным является бакштаг, то есть положение, когда ветер дует сзади сбоку. В этом случае паруса развивают максимальную тягу, корпус нормально сидит в воде и корабль идет с максимально возможной скоростью.

Ход войны
Первое сражение Англо-голландских войн состоялось 19 мая 1652 г. у Дувра. Здесь голландская эскадра в составе 42 боевых кораблей ждала свой ост-индский караван и встретилась с двумя английскими эскадрами в 9 и 8 кораблей соответственно. Английский генерал моря Роберт Блейк вел себя вызывающе.
Зная, что британский морской парусный флот численностью 60 боевых кораблей готов в любую минуту прийти на выручку из устья Темзы, он потребовал от голландского лейтенант-адмирала Мартина Тромпа салютовать английскому флагу — как-никак встреча произошла у британских берегов. Тромп не отреагировал.

Когда флагман англичан сделал три предупредительных выстрела, корабли Тромпа ответили бортовыми залпами. Началась схватка, ничем не отличающаяся от того, что мир видел раньше: бессистемное маневрирование отдельных кораблей и бесполезная пальба в противника. Голландцы пытались использовать брандеры, но по разным причинам утратили два из них, не нанеся никакого ущерба англичанам. С наступлением темноты флоты разошлись без особого сожаления, так как бой, собственно говоря, велся за честь флага.
Сделав выводы, Блейк стал целыми эскадрами нападать на голландских рыбаков, промышлявших в Северном море. Тромп, добавив к своим 32 кораблям и 6 брандерам еще 54 мобилизованных «купца», принялся охотиться за англичанином, однако жестокий шторм, разразившийся 5 августа 1652 г., уничтожил 53 из 92 его кораблей. Талантливого адмирала сняли с должности, и флот Нидерландов возглавили Витте де Витт и Михаэль де Рейтер. И уже 16 августа они попытались взять реванш у Па-де-Кале.
С 30 боевыми кораблями они вышли встречать караван из 60 торговых судов, путь которым преградила английская эскадра Джорджа Эскью в составе 52 боевых кораблей. Дж. Эскью попытался атаковать голландцев с наветренной стороны, прорвав их строй, но в результате этого теоретически правильного, но практически неудачного маневра позволил своему противнику оказаться на ветре и тем самым выиграть битву.
Это сражение можно считать первым морским боем классической парусной эпохи, где главнейшим игроком стал ветер. Именно владение ветром, то есть такой маневр, который позволял бы эскадре оставаться с наветренной стороны, стал самой главной задачей адмиралов, водивших в бой парусные корабли.

Указанное правило было подтверждено уже 10 декабря 1652 г., когда Тромп неожиданно заставил эскадру Блейка, стоящую у входа в Темзу, принять бой. Ветер со стороны берега не позволял англичанам укрыться в своих базах, а выгодное положение кораблей Тромпа с наветренной стороны обеспечило им преимущество в маневре и скорости.
К этому времени голландцы поняли, что эскадры следует комплектовать исключительно боевыми кораблями специальной постройки, мощь которых примерно равноценна. Англичане же за неимением многочисленного военного флота продолжали вооружать торговые парусники, которые резко разнились как по количеству стоящих на них пушек, так и по ходовым и маневренным качествам.
Впрочем, это не помешало англичанам в итоге выиграть эту первую войну, причем жирную точку в ней поставило сражение при Схевенингене 10 августа 1653 г. Здесь уже англичане активно использовали ветер в своих интересах, научившись, в отличие от голландцев, активно маневрировать при любом его направлении. И хотя данное сражение со стороны англичан, как и ранее, отличалось на первый взгляд отсутствием какой-либо системы, оно раз и навсегда сделало ветер союзником адмиралов. Примечательно также то, что три голландские эскадры в этом сражении все время двигались, используя попутный ветер — форвинд, то есть развивали максимально возможную скорость.

Англичане не только отважились сцепиться в бою со своим грозным противником, но и, нарушив единое построение и активно маневрируя, несколько раз прорезали строй неприятеля, ставя его корабли в два огня. Эти маневры показали резко возросшую морскую выучку английских моряков и принесли им убедительную победу. Потеряв всего 2 корабля из 120, они потопили 14 голландских из сотни находившихся в их флоте. Более того, артиллерийским огнем англичане отразили 4 атаки голландских брандеров и убили их выдающегося командующего — Мартина Тромпа. Правда, Роберт Блейк ненадолго пережил своего противника: через три недели он умер на берегу.
Рождение линейной тактики
Сражения первой англо-голландской войны выявили все присущие молодым военным парусным флотам недостатки. Из нее голландцы сделали главный вывод: все торговые караваны должны отныне сопровождаться сильными боевыми эскадрами. При этом другие наиболее подготовленные к бою эскадры, состоящие исключительно из боевых кораблей специальной постройки, должны не просто встречать прибывающие из колоний в метрополию караваны, а активно нападать на эскадры противника, его базы и верфи.
Англичане сделали аналогичные выводы и, как и голландцы, приступили к строительству многочисленного военного флота. Инициатором его создания стал генерал моря Джон Монк, которому часто приписывают победу в сражении при Схевенингене.

Именно Монк добился решения Парламента о целенаправленном и постоянном государственном финансировании строительства военно-морского флота (это решение отменило пресловутую корабельную пошлину, которая не могла финансировать строительство массового военного флота). Он же перенес на британский, но ставший вскоре всемирно известным как Королевский флот (Royal Navy) те принципы, по которым строилась новая революционная армия Парламента.
Главный из них был таков: корабль как боевой организм постоянно должен поддерживаться в чистоте и порядке, равно как и матросы, личная гигиена которых отныне являлась предметом особой заботы командиров.
Такое же решение приняли и голландские адмиралы. Стало ясно, что мощь артиллерии боевых кораблей, двигающихся в едином строю и четко исполняющих маневры флагмана, помноженная на их количество, — залог побед в грядущих сражениях. Это стало основой линейной тактики, которая господствовала на морях на протяжении последующих двух веков. Именно под линейную тактику начали строить боевые корабли со значительным количеством пушек в нескольких бортовых батареях.
Именно такие корабли стали основой мощи военных флотов всех морских держав и получили название линейные. Эпоха, когда наспех вооруженные торговые корабли действовали в едином строю с военными кораблями специальной постройки, раз и навсегда ушла в прошлое.
Все эти выводы подтвердились в ходе сражений Второй англо-голландской войны 1665-1667 гг. и уже окончательно закрепились в решающих боях Третьей англо-голландской войны 1671-1673 гг. Так, в знаменитом Четырехдневном сражении 1-4 июня 1666 г. оба флота (голландский — 101 боевой корабль под командованием Михаэля де Рейтера и английский — 109 боевых кораблей под командованием принца Руперта и генерала Джона Монка) сражались с исключительным ожесточением и, несмотря ни на что, сохраняли четкий боевой порядок и вели активный артиллерийский огонь по противнику с различных дистанций.
Командующие обоих флотов постоянно стремились стать с подветренной стороны, из-за чего бои велись на постоянных контркурсах. Именно в этом сражении выдающийся голландский адмирал М. де Рейтер впервые применил маневр, ставший классикой военно-морского искусства, — охват головы, то есть флагмана противника. Одновременно это сражение доказало, что сила и разумность применения брандеров в сочетании с мощью артиллерии в бою куда важнее абордажа, а также то, что боеприпасами следует распоряжаться разумно.
Не велик разум на этот раз оказался именно у англичан, которые, используя свое превосходство в скорострельности, в самый решающий момент боя остались без снарядов и не смогли отразить атаку голландских брандеров.

Кроме того, была подтверждена относительно высокая живучесть деревянных военных парусных кораблей, которые тогдашней артиллерией потопить было практически невозможно. В то же время поврежденные и практически лишенные хода боевые единицы создают большую проблему как для их экипажей, так и для командования флота в целом.
Однако, несмотря на то что данное сражение закончилось в пользу Нидерландов, флот которых потерял 6 кораблей, но сжег и захватил 20 английских, заставив эскадры Монка и Руперта укрыться в базах, точку во Второй англо-голландской войне поставила не эта битва. Летом 1667 г. де Рейтер предпринял смелый рейд к английским берегам, где за два месяца разорил и сжег практически все английские базы на юго-восточном побережье острова Британия, заблокировал Темзу и заставил англичан подписать выгодный для Нидерландов мир.
Рекомендуется к прочтению: Корабли Военно-Морских Сил Соединённых Штатов Америки в Чёрном море
Правда, Третью англо-голландскую войну англичане хоть и с большим трудом, но все же выиграли. Однако в анналы истории вошла не их стратегическая победа, а последний успех де Рейтера — знаменитое 14-е сражение Англо-голландских войн, произошедшее в конце июля 1673 г. у острова Тексель в Северном море.
Тогда голландский флот из 75 кораблей во главе с адмиралом де Рейтером встретился с объединенным англо-французским флотом под командованием адмирала принца Руперта из 95 кораблей (30 французских и 65 английских).
На первый взгляд соотношение сил было не в пользу Нидерландов, однако М. де Рейтер считал иначе. Основываясь на опыте предыдущего сражения при Солбее (7 июня 1672 г.), он знал весьма низкие боевые качества французских моряков (их звездный час еще впереди), их пассивность во время боев и потому решил сразу же вывести из боя французский авангард, используя свою артиллерию.

Так оно и получилось: голландский авангард вице-адмирала Банкерста в составе 10 кораблей решительной артиллерийской атакой вывел французскую эскадру из боя. И хотя французы получили относительно легкие повреждения и вполне способны были продолжать бой, их экипажи предпочли заняться ремонтом.
Дальнейшее, как говорится, было делом техники: удачное маневрирование голландского авангарда помогло де Рейтеру поставить уже английский авангард в два огня, а французский арьергард заставить уйти, так как голландские корабли вошли в разрывы меж французскими (голландцы стреляли из бортовых орудий по носу и корме французских судов). При этом голландцы ни на шаг не отступили от ставшей уже классической линейной тактики, которая и принесла им победу.
Но дополнительным фактором, помимо прочих, определившим победу де Рейтера, стало активное использование впервые в истории войн оперативной связи между кораблями голландских эскадр. Обеспечивали ее совсем уж маленькие парусные корабли — авизо (в переводе с французского — «уведомляю»). Именно эти юркие одно- и двухмачтовые кораблики быстро перемещались по всей акватории боя, передавая приказы знаменитого голландского адмирала его подчиненным.
А что же французы?
Решительная победа Нидерландов в Тексельском сражении расколола англо-французскую коалицию, что помогло де Рейтеру не допустить высадку на голландском побережье английского десанта. Но в то же время она наглядно продемонстрировала и все недостатки военного флота Французского королевства, который по приказу знаменитого французского короля Людовика XIV с неимоверной быстротой создавался под непосредственным руководством выдающегося политического и экономического деятеля королевства Жана Батиста Кольбера (1619-1683 гг.).
Когда в 1661 г. этот человек стал морским министром, морской парусный флот Франции насчитывал всего 9 кораблей, 3 фрегата и 8 галер, причем их техническое состояние было весьма плачевным. Используя указания своего короля, энергичный министр, несмотря на скромные возможности тогдашней французской экономики, развернул крупнейшую в Европе того времени кораблестроительную программу. В итоге французский флот стал стремительно расти: к 1666 г. он насчитывал 71 корабль, а к 1671 г. — уже 196. К 1683 г. — году смерти Кольбера — французский военный флот насчитывал 112 линейных кораблей, 25 фрегатов и 80 галер.
Совокупно с различными военными кораблями иных классов флот Франции насчитывал 276 единиц — на 72 больше, чем могла в то время выставить Англия. При этом две эскадры — Средиземноморская (ФлоМед) и Атлантическая (ФлоАнт), названия которых сохраняются до наших дней, комплектовались различными по идеологии кораблями.

Если на Средиземном море французы массово использовали галеры и легкие парусники типа Коч и шебека, корабли с парусами новгородцев и поморовшебек, то в Атлантике (в основном на Северном море) — исключительно парусные многопушечные корабли. Их конструкция воплощала множество передовых решений, особенно в области прочности корпусов, что стало не только визитной карточкой французской кораблестроительной школы, но и ее главнейшим секретом на долгих полтора столетия.
Вот только поднять подготовку французских моряков на должный уровень тогда не удалось, что и подтвердила Третья англо-голландская война. Однако начало было положено: Франция постепенно выходила на второе место в мире по темпам строительства и повышения мощи военно-морского парусного флота.
Источник: “Парусники. История парусных судов от Античности до наших дней” Поспелов А. С.