Парусные броненосцы – эскадра российского Черноморского флота 18 (30) ноября 1853 г. в составе 6 линейных кораблей и 2 фрегатов под командованием вице-адмирала Павла Степановича Нахимова подошла к Синопской бухте. Посланные около 9:30 на гребных корабельных шлюпках на разведку русские моряки уточнили сведения о стоящей на рейде турецкой эскадре: 7 фрегатов (от 44 до 60 пушек), 3 корвета (22-24 орудия), 1 пароходофрегат с 22 пушками и 1 пароход с 2 бомбическими орудиями, 2 брига и 2 вооруженных транспорта. Прикрывали эскадру турецкого вице-адмирала Осман-паши 44 орудия, расположенные на четырех береговых батареях.
Русские кораблиСлавянские корабли. Флот Скандинавии почти 3 ч маневрировали в районе Синопской бухты, пока в 12:30 турецкий фрегат «Ауни-Аллах» не открыл огонь по нахимовским кораблям. Вслед за ним заговорили и другие турецкие корабли, а также береговые батареи. Буквально сразу же русский флагманский 84-пушечный линейный корабль «Императрица Мария» был засыпан ядрами и получил серьезные повреждения в парусном вооружении.
Однако это не помешало шестерке великолепных линейных кораблей Черноморского флота буквально влететь в Синопскую бухту под шквальным огнем противника, резко сбавить скорость, стать на якоря и открыть прицельный и убийственный огонь по конкретным целям. Вся уникальность этой боевой ситуации заключалась не только в том, что русские корабли линии организованно вошли в относительно узкую бухту, причем абсолютно самостоятельно, но и в том, что они стали там же в линию баталии. И это под непрекращающимся огнем турок при серьезных повреждениях в единственном для парусного корабля средстве движения.
Рекомендуется к прочтению: Последние серии военных парусных кораблей Черноморского флота
Хотя ставшее вскоре знаменитым сражение продолжалось до 14:00, основной и победный для русских моряков результат боя был достигнут всего лишь за 20 его первых минут. Из 16 турецких кораблей 15 получили такие повреждения, что в лучшем случае они могли еще некоторое время «огрызаться» своей артиллерией (что и произошло), но как боевые единицы они были уже ликвидированы. К концу же сражения эти корабли и вовсе превратились в пылающие щепки.
И лишь самому быстрому турецкому кораблю — 22-пушечному пароходофрегату «Таиф» — удалось, искусно маневрируя, на всех парах выйти из бухты и направиться в сторону Стамбула.
Однако этот неприятный эпизод никак не повлиял на общий победный для русской эскадры, итог сражения. Если вспомнить, что на уничтожение турецкого флота из 7 линейных кораблей, 11 фрегатов и 37 мелких парусников в предыдущем сражении и по сути последнем классическом сражении парусной эпохи в Наваринской бухте (Ионическое море) 20 октября 1827 г. русско-англо-французской эскадре из 10 линейных кораблей, 9 фрегатов и 8 мелких парусников понадобилось около 4 ч, то Синопский результат можно признать просто фантастическим. Впрочем, всему есть объяснение — героями Синопского боя стали не только великолепные русские линейные корабли, но и, прежде всего, новейшее их вооружение — 68-фунтовые бомбические пушки. Именно они выстреливали более чем 23-килограммовыми разрывающимися снарядами — бомбами с дистанции 2,6 км, которые не оставляли никаких шансов деревянным кораблям противника.
Интересно, что бомбические орудия английского и французского производства находились и на вооружении турок. Но турецкие командоры предпочитали стрелять по старинке — обычными ядрами, расстреливая, как и положено, Черноморский флот в рангоут и такелаж. А потому видимое превосходство русской эскадры в классах — линейные кораблиПарусные линейные корабли против фрегатов и корветов и большее количество их пушек — 720 против 520 турецких, по сути, было лишь арифметической формальностью.
Не случайно и абсолютно справедливо Синопское сражение считается последним боем многовековой эпохи, в котором с обеих сторон принимали участие парусные корабли.
И тем не менее доверие к парусам продолжало падать, хотя в одночасье перевести на далекие от совершенства и очень прожорливые паровые машиныПоявление пароходов весь флот и раз и навсегда избавиться от парусов в просвещенной Европе не решались. А потому флоты времен Крымской войны 1853-1856 гг. представляли из себя дивную смесь кораблей как парусной, так и паровой эпох. Хотя большинство их них все же были смешанного типа. Естественно, столь разнообразный и во многом противоречивый организм рано или поздно должен был дать сбой. И он произошел дважды: 10 (22) апреля и 5 (17) октября 1854 г.
Дело под Одессой и первая бомбардировка Севастополя
27 марта (8 апреля) 1854 г. англо-французская эскадра из 28 вымпелов под общим командованием французского адмирала Ф. Гамелена подошла к Одессе. От эскадры отделился 22-пушечный пароходофрегат «Фьюриес», который подошел на пушечный выстрел к крупнейшему русскому порту на Чёрном море и стал производить разведку рейда и береговых укреплений. Предупреждения сигнальной батареи порта не подействовали на «британского парламентера», и его отогнали от Карантинной гавани четырьмя пушечными выстрелами (последовательный залп), одним ядром попав в борт корабля.
Тогда командующему русскими войсками в Новороссии генералу Д. Е. Остен-Сакену союзные адмиралы (к Ф. Гамелену присоединился его английский коллега Д. Дандас) передали ультиматум: за мнимое оскорбление парламентерского флага выдать им все английские и французские купеческие корабли, на которые в связи с войной было наложено эмбарго, а также все русские суда, находящиеся в порту. Естественно, они получили отказ.
8 (20) апреля союзный флот в составе 19 линейных кораблей и 9 фрегатов стал на якорь на рейде Одессы, и уже 10 (22) апреля слабо укрепленный город был обстрелян 5 английскими и 3 французскими колесными пароходами, маневрировавшими на рейде, и шлюпками с ракетными станками.
Рекомендуется к прочтению: Организация технического обслуживания и ремонта судов по непрерывной системе
Первые выстрелы были произведены с британского пароходофрегата «Тигр» на батарею № 6 прапорщика А. П. Щёголева. Бомбардировка Одессы продолжалась около 12 ч. В порту погибло несколько судов, включая 2 парохода. В городе имелись некоторые разрушения и жертвы среди мирного населения, вызванные в основном перелетами ядер и бомб, нацеленных на порт и батареи № 5 и 6. Серьезные разрушения объектов приморской части города были связаны и с «артиллерийским ветром». Но при этом не менее трех пароходофрегатов союзников получили серьезные повреждения. В экипажах имелись значительные жертвы, особенно среди офицеров.
Но это было только начало. Снова под Одессой, но только утром 30 апреля (12 мая) 1854 г. британский 16-пушечный пароходофрегат «Тигр» сел на мель. Вскоре к месту его аварии подошла русская конноартиллерийская батарея, которая начала обстреливать «англичанина». Русские артиллеристы за неимением иных снарядов стреляли обычными ядрами, и «Тигр» в буквальном смысле трещал по швам. Потому его экипаж решил сжечь свой корабль и сдаться на милость победителя. При этом два иных пароходофрегата союзников не стали даже своей артиллерией помогать «Тигру», а просто ушли.
Итак, все эти инциденты продемонстрировали крайнюю уязвимость новейших пароходофрегатов и неумение либо нежелание их артиллеристов использовать преимущества бомбических орудий. Когда же 5 (17) октября 1854 г. состоялась первая бомбардировка главной базы российского Черноморского флота — г. Севастополя, то она со всей очевидностью подтвердила слабую живучесть и парусных, и парусно-винтовых военных кораблей.
Из английской эскадры в бомбардировке принимали участие 2 винтовых линейных корабля, 9 парусных линейных кораблей, причем каждый из последних с колесным или винтовым пароходом у борта, и 5 колесных или винтовых пароходов, державшихся на месте машинами в виде резерва. С французской стороны: 4 винтовых линейных корабля, 10 парусных линейных кораблей, также с пришвартованными к ним пароходами, и 2 парохода находились в резерве.
Начатый незамедлительно сильный обстрел городских укреплений производился с дистанции в 1 500-2 000 м, что отражалось на точности попадания. Поэтому английский адмирал Лайонс подошел с 5 линейными кораблями (из них 2 винтовых) к укреплениям на 750-1 000 м. Повреждения и потери на судах были довольно значительными. Гранаты и раскаленные ядра сделали свое дело, и два английских линейных корабля, «Лондон» и «Квин», были вынуждены выйти горящими из линии. Сопровождавшие «Аретузу» и «Альбион» пароходы были потоплены русскими бомбами.
Два других линейных корабля вышли из строя из-за сильных повреждений в такелаже и корпусе: в «Агамемнон» за день попало 240 ядер и бомб, в «Британию» — 70. «Родней» потерял управление и сел на мель. Потери англичан составили 44 человека убитыми и 266 ранеными. Французы понесли меньший урон: у них было только 30 убитых и 200 раненых. В флагманский корабль «Билль де Пари» было 80 попаданий (3 ниже ватерлинии), на нем погибла вся свита адмирала Гамелена. «Наполеон» имел опасное повреждение в подводной части.
В «Шарлемань» попала бомба, которая, пробив все палубы, взорвалась в машинном отделении. Но начинавшиеся пожары были быстро ликвидированы на всех судах. Отныне и адмиралам, и кораблестроителям стало ясно, что боевые единицы военных флотовПоследние серии военных парусных кораблей Черноморского флота надо кардинально менять.
Но чем заменить достигшие великолепного сочетания всех необходимых элементов грациозные военные парусники с винтом и паровой машиной?
Парусные броненосцы «Глуар» и «Уорриор»
Еще во время Крымской войны для атаки русской крепости Кинбурн по проекту знаменитого французского кораблестроителя Анри Дюпуи де Лома в 1854 г. были построены 3 деревянные плавучие батареи водоизмещением 1 460 т. Эти неуклюжие корабли развивали скорость не более 4 узлов, но были вооружены 12-16 бомбическими пушками, а главное — их борта были прикрыты 100-миллиметровой железной броней. Эти парусные броненосцы, неуклюжие боевые единицы, которые обладали отвратительной мореходностью и недостаточной мощностью паровой машины, причем настолько, что в открытом море их буксировали парусные фрегаты (!), однако они неплохо показали себя в последнем сражении Крымской войны. А раз так, то великий французский инженер взялся за дело.
Рекомендуется к прочтению: Технико-экономическая основа ремонта судов
В 1859 г. один из находящихся в стадии строительства винтовых линейных кораблей типа «Наполеон» был кардинально перестроен. У него была срезана и заново построена вся надводная часть корпуса специально для размещения на ней 120-миллиметрового броневого пояса и 100-миллиметровой бортовой брони. Возросший вес и сузившийся объем корпуса не позволили сохранить все положенные 90 пушек. На корабле, получившем название «Глуар» (в пер. с франц. — «слава»), 50-фунтовых бомбических пушек оставили только 36, но заряжаемых с казенной части. В результате получился корабль совершенно нового типа — батарейный броненосец. Несмотря на то, что паровая машина мощностью в 2 500 л. с. обеспечивала кораблю скорость в 12,8 узла, на нем сохранили полное парусное вооружение.
«Глуар» произвел настоящую революцию в военном кораблестроении, однако вскоре его затмил первый английский корабль аналогичного класса. В 1860 г. на испытания выходит «Уорриор» — первый в истории полностью железный боевой корабль.
При водоизмещении в 9 360 т корабль был вооружен 32 бомбическими пушками в 68 фунтов и 4 пушками в 20 фунтов, батарея которых была прикрыта 114-миллиметровой железной броней. Имея паровую машину мощностью в 5 300 л. с., английский первенец развил скорость 14,3 узла.
Исторический факт
Во время Голландской буржуазной революции середины XVI – начала XVII в., сопровождавшейся одновременно и национально-освободительной войной против Испании, в 1585 г. для снятия осады с города Антверпе над нидерландскими мастерами был построен оригинальный парусный корабль. Он получил многообещающее название «Финне Беллис» (finis bellis – «конец войне»).
Корабль напоминал огромную плавучую платформу в виде своеобразного замка, внутри которого находилось несколько десятков пушек и до тысячи стрелков-мушкетеров. По бортам данный корабль был защищен толстыми железными пластинами. Для перемещения корабля по водной глади это плоскодонное изваяние имело четыре массивные и также окутанные в железо мачты. Видимо, предполагалось использовать на трех передних прямые паруса очень большой площади, а на бизань-мачте – огромный косой парус.
К сожалению, это очень тяжелое плавсредство было крайне инертным на воде и вскоре село на мель. Захваченный испанцами корабль получил презрительное прозвище «Потерянные расходы» (los gastos perdidos).
Корабль был настолько качественно построен, что на плаву он находился до 1945 г. («Глуар» был отправлен на слом в 1879 г.). Более того, он до сих пор сохраняется в Портсмуте в специально выделенном для него доке.
Рангоутные броненосцы
Успех двух первых броненосцев привел к тому, что практически все более-менее развитые европейские страны начали массовое строительство бронированных кораблей. На этом новом тогда пути было сделано множество ошибок, но серьезные достижения также имелись. Так, к примеру, прежде чем был создан классический, хорошо защищенный и эффективный в бою башенный броненосец, эволюция этого типа корабля прошла через схемы батарейного, казематного и таранного броненосцев. Но вот что примечательно: во всех конструкциях в обязательном порядке присутствовало парусное вооружение.
Впрочем, уже испытания третьего английского бронированного левиафана «Монарх» в 1863 г. показали, что под машиной корабль развивал 9 узлов, но мог пройти на парах со скоростью 7,5 узлов 1 500 миль. А вот на парусах его дальность хода была, естественно, не ограниченной, но, как ни старались британские моряки, 5 узлов под парусами стали его пределом. К аналогичным выводам пришли практически в то же время и французские кораблестроители.
Так зачем же конструкторам нужно было это полное парусное вооружение корабля или барка, размещаемое на 2-5 мачтах? Ведь это не только утяжеляло конструкцию самих кораблей, прибавляло проблемы с верхним весом, но и оказывалось в принципе неэффективным решением. Ответ на этот вопрос лежит в двух плоскостях: адмиралы-заказчики, воспитанные на парусных кораблях, оперировали именно категориями марсофлотов. В то же время паровая машина еще отличалась ненадежностью, да и обеспечить переход, например, через Атлантику, она долгое время не могла. Паруса в этом отношении были серьезным подспорьем, хотя и крайне дорогим для броненосцев.
В 1877 г. на испытания вышел британский броненосец «Александра», ставший чуть ли не символом Викторианской эпохи в Англии на морях и явившийся на два десятилетия практически бессменным флагманом ее Средиземноморского флота. Несмотря на то что в целом проект корабля — так называемого казематного броненосца — был устаревшим уже к моменту закладки, тем не менее, на нем применили ряд весьма перспективных новшеств. Одна только связка — паровая машина двойного расширения и двухвальная (двухвинтовая) движительная установка — дорогого стоила.
А ведь именно этот комплекс позволил «Александре» развивать максимальную скорость в 15 узлов и практически все время пребывания в море идти под парами. Надежность корабля уже достигла приемлемого уровня, и эффективность его не вызывала сомнений. Потому паруса на этом корабле уже в принципе были не нужны. Впрочем, последним рангоутным броненосцем Королевского флота стал не он, а знаменитый башенный «Инфлексибль», построенный в 1881 г. и прославившийся в следующем как флагман английской эскадры при бомбардировке египетского порта Александрия. Ведь именно им командовал будущий «обновитель» английского флота адмирал Джон Фишер (1841-1920).
Интересно знать
Идея бронировать парусный корабль появилась в Испании в 1530 г. Тогда каракка «Санта Анна» была покрыта свинцовыми листами, прибитыми к деревянной обшивке. В 1732 г. некоторые испанские корабли, бомбардировавшие английскую крепость Гибралтар, были обвешены якорными цепями по борту, обращенному к противнику. А одна деревянная плавучая батарея оказалась покрыта железными листами, привязанными кожаными ремнями к надводному борту и друг к другу.
Что касается французов, то их последним рангоутным броненосцем стал построенный в 1883 г. «Адмирал Дюпре». Ну а последним в истории мирового кораблестроения броненосцем с парусами стал маленький испанский «Пелайо», введенный в строй в 1888 г. Правда, моряки этого броненосца никогда не ходили исключительно под парусами, а использовали их как тент в жарких районах службы. Достойное применение гениальному человеческому изобретению, которое служило и продолжает служить людям на протяжении столетий…
Создатели первых броненосцев
Как и любое новшество, железное и броненосное кораблестроение долго и трудно пробивало себе дорогу в жизнь. Однако благодаря выдающимся персонам эти потуги все же увенчались закономерным успехом. Выдающийся французский инженер-кораблестроитель Станислас-Анри-Лоран Дюпюи де Лом (1816-1885) отличался разносторонностью взглядов и уникальностью мышления.
В этом выпускнике знаменитой парижской политехнической школы удивительным образом сочетались консерватизм и креативизм мыслей и идей. Воспитанный на парусном флоте, А. Дюпюи де Лом прекрасно видел недостатки парусных кораблей. Но в то же время он видел и недостатки только пробивавших себе дорогу паровых. Так, вплоть до конца своей карьеры Дюпюи де Лом проектировал и строил деревянные корабли в отличие от своего не менее знаменитого британского коллеги Эдварда Джеймса Рида, сразу же сделавшего ставку на металл.
Однако такая позиция великого французского кораблестроителя была оправдана: он ясно видел, что его страна пока уступает в области металлургии своему конкуренту и противнику — Великобритании. Поэтому драгоценный металл лучше пустить на броню, а корпуса кораблей (все тот же тип «Наполеон»), уже опробированных, надежных и технологичных, пока выгоднее делать деревянными. Да и от парусов отказываться рано — слишком ненадежна и прожорлива паровая машина.
Но при всем при этом Дюпюи де Лом оказался разносторонним человеком, мозг которого был ориентирован на творческий поиск. Потому нет ничего удивительного в том, что он проектировал и броненосцы, и крейсеры, и маленькие парусники, и абсолютно новые для того времени подводные лодки, и аэростаты.
А кораблестроительная школа, им созданная, вывела Францию на второе, а по ряду ключевых показателей (подводные лодки, миноносцы) и на первое место в мире.
В отличие от Дюпюи де Лома его незримый противник, родоначальник английского железного и броненосного кораблестроения Эдвард Джеймс Рид (1830-1906) был узким специалистом своего дела. Зато он отличался смелостью. Именно он предложил в 1860 г. настоящую «крамолу» — полностью прекратить строительство парусных военных кораблей и создавать отныне все корабли и суда исключительно в железном корпусе.
Когда же Адмиралтейство спросило Рида, что делать с уже заложенными деревянными кораблями линии, он, не задумываясь, разработал проект их перестройки в безпарусные башенные броненосцы.
Рекомендуется к прочтению: Спасательные и другие устройства буксирных судов
Впрочем, только в 1873 г. Э. Риду удалось построить действительно безрангоутный океанский башенный броненосец «Девастейшн». Однако к этому времени Россия заканчивала строительство аналогичного по назначению и конструкции океанского башенного броненосца «Пётр Великий», созданного по проекту известного русского вице-адмирала А. А. Попова. Пресса моментально обвинила Э. Рида в том, что он передал свой проект российской стороне.
Но выдающемуся кораблестроителю и в этот раз хватило смелости так ответить, что приоритет России, где проект такого корабля был разработан гораздо раньше, чем в Великобритании, — в 1867 г., остается незыблемым и до сего дня.
Источник: “Парусники. История парусных судов от Античности до наших дней” Поспелов А. С.
